По материалам:
Milton J., Polmear C. and Fabricius J. (2004)
A short introduction to psychoanalysis.
SAGE Publications.
Перевод Мцитури В.
Введение
Что такое психоанализ? На этот вопрос сложно ответить коротко и просто, так как психоанализ объединяет комплексную и многогранную область знания. К тому же, пробуждая живое любопытство, психоанализ стал окруженным множеством тревог, заблуждений, предубеждений и даже мифов. Перед нами стоит задача кратко и доступно описать психоанализ, его теорию, историю и применение, и показать какова на сегодня профессия психоаналитика.
Для начала попробуем внести ясность по поводу того, как различаются между собой ПСИХОЛОГИЯ, ПСИХИАТРИЯ, ПСИХОТЕРАПИЯ и ПСИХОАНАЛИЗ. Древние греки называли словом «псюхе» душу или дух, как нечто отличное от тела. Оно и дало позднее имена этим областям знания. В современном дискурсе душа заменяется психикой (mind).
ПСИХОЛОГИЯ предполагает изучение всех аспектов психики и ее функционирования. Она включает, например, изучение восприятия, памяти, мышления и работы сложных психологических навыков, таких как вождение или управление оборудованием. Практически каждый человек проявляет в определенной степени интерес к собственной психике и психике других людей, но более формально психология — это академическая дисциплина, отрасль науки, которая может быть изучена до получения степени и выше.
Академическая психология, в принципе, включает изучение психоанализа, хотя на практике это лишь очень маленькая часть среди многих академических курсов.
Клиническая психология — это раздел психологии, связанный с помощью людям с психологическими трудностями. Клинические психологи получают степень по психологии и после этого проходят специальное обучение. Они не могут прописывать медикаменты и используют различные виды психологического лечения.
ПСИХИАТРИЯ — это раздел медицины. Все психиатры являются врачами, которые получили дальнейшее специальное образование и лечат людей с психическими расстройствами. Психиатры могут использовать медикаменты, психологические виды помощи, которые предполагают разговорное лечение, или и то и другое.
ПСИХОТЕРАПИЯ — общее название для разговорного лечения, которое может практиковаться психиатрами, клиническими психологами и другими специально обученными психотерапевтами. Например, это могут быть социальные работники, получившие дополнительное обучение по психотерапии. Существует много видов психотерапии, и каждый предполагает соответствующее дополнительное обучение.
ПСИХОАНАЛИЗ — один из оригинальных и наиболее интенсивных видов психотерапии, который восходит к менее интенсивной практике психоаналитической психотерапии в ее различных формах. Психоанализ — это не только вид психотерапии, но и особая теория психики, а также метод наблюдения и исследования психических процессов.
Психоанализ может очаровывать, интриговать, покорять, быть личностно полезным, сложным, но вознаграждающим предметом. С помощью этой вводной статьи мы хотели бы ответить на некоторые вопросы и побудить читателя к дальнейшему путешествию в мир психоанализа.
ЧТО ТАКОЕ ПСИХОАНАЛИЗ?
Представьте, что вам дана возможность наблюдать за ходом психоаналитического сеанса (сессии) со стороны. Алан, мужчина 55 лет, вот уже 15 минут беседует с аналитиком, рассказывая о своем сновидении. Вы можете почувствовать атмосферу тишины и спокойствия. Оба человека выглядят целиком погруженными во что-то, хотя вам кажется, что ничего не происходит. Похоже, что Алан разговаривает сам с собой, и все же аналитик его внимательно слушает. Он выискивает все детали последнего сновидения, вытягивая их из-под завесы, накинутой на них пробуждением.
Алан: «Я стоял на лестничной площадке. Там были перила» Он делает паузу в попытке описать точную форму и детали этих перил. «Там был худощавый человек. Я пытался столкнуть его через перила. Он сказал мне: «Когда ты похудеешь на 4 или 14 стоунов (1 стоун — 6,34 кг), то тогда ты, возможно, меня и столкнешь» Это все, что я помню». Алан какое-то время думает, а затем снова говорит об этой попытке столкнуть. Он думает, что смысл состоял в том, что мужчина может потерять баланс и перевалится. Он думает над тем, мог ли он сталкивать его во сне. Ему кажется, каким-то образом мужчина предположил, что когда Алан похудеет на 20 и на 50 кг, он мог бы свалиться тоже; мог потерять свой баланс. В ходе размышления над разными частями сновидения, Алан смог более свободно следовать за мыслями, образами и воспоминаниями, которые его посетили. Он подумал о своей программе снижения веса. Он не мог объяснить, почему во сне речь шла о 4 и 14 стоунах, но его не беспокоило, что он не понимал; что-то, вероятно, прояснится позже. Возможно, это потому, что его следующая цель — 18 стоунов, он себе так представлял. Он помнит, что в школе был стройным юношей. Особенно в атлетике, где ему приходилось соревноваться с сильным противником. Алан вспоминает еще что-то, происходившее в то время. Он удивленно улыбается, добавив, что не думал об этом последние 30 лет. Но сейчас он замечает, что размышления об этом воспоминании волнуют его. В тот самый момент, когда он это произносит, его аналитик замечает, что как только она начинает думать о том, что она может сказать по поводу сновидения, то ощущает необходимость быть осторожной и не допустить грубости и не спровоцировать столкновение. Незаметно атмосфера стала напряженной. Он вспоминает, как боролся с этим соперником; в самом деле, сражаясь как будто насмерть. Ему представляется, что он мог бы полностью потерять контроль и убить его, если бы в этот момент не произошла одна странная вещь. Алан будто превратился в желе — встал и ушел. После размышлений о страхах, которые он испытал как молодой худощавый человек по поводу потери контроля над собой и проявления насилия, он вспоминает о внезапной смерти своего отца от сердечного приступа в то время, когда он был еще мальчиком. Что известно его аналитику, так это то, что эта смерть, ставшая травмой для Алана, вызвала в нем как в ребенке некоторые нарушения. Он развил обсессивные повседневные действия, которые включали проверку и перепроверку того, закрыты ли краны, замки на окнах в ночное время, как будто бы он верил в то, что некоторым образом был повинен в смерти отца.
Алан перебивает сам себя, чтобы сказать: «Вчера я, кстати, был у врача, чтобы обсудить прекращение приема таблеток». Он напоминает аналитику, что в настоящее время принимает четыре вида таблеток. Он напоминает ей от чего каждая из них: антипсхихотик, антидепрессант, бета-блокатор и от давления. Они немного говорят о посещении терапевта, и Алан подчеркивает свое желание отказаться от всех медикаментов теперь, когда ему лучше в результате его анализа, а также необходимость сделать это очень осторожно. Он знает человека, который резко отказался от антидепрессантов и чуть не умер, потому что врачи не побеспокоились предупредить его об опасности этого. Алан проконсультировался у терапевта, и снижает потребление на пол таблетки в две недели. Аналитик говорит: «Возможно, это помогает нам понять цифры 4 и 14. В то время как вам очень хочется быть здоровым и преуспеть в вашем анализе и справляться без этих 4 таблеток, отказываясь от них все больше каждые 14 дней, вы также боитесь, что без таблеток и без жирного желе, которым вы себя покрыли, вы можете потерять равновесие и перейти к столкновению, проявляя насилие. Возможно, вы боитесь своего насилия в отношении меня, вашего худого аналитика тоже. Перила заставили меня подумать о перилах, которые вы видите, подходя к моему кабинету. Алан говорит: «Да, я знаю, что видел их уже где-то раньше, но откуда мне знать, что я не сойду с ума и не сделаю с вами что-нибудь. Я, было, подумал о чем-то». Алан сейчас очень возбужден: «У меня закипает кровь при мысли о том, что аналитики никогда не защищаются от атак в прессе. Вы слышите, как один за другим поносят Фрейда и психоанализ, и что вы все делаете? Ничего».
Оставим их в этой точке, когда они разгадывают много слоев значения, содержащегося в каждом образе сна и в каждом сообщении Алана. То, чем они занимаются, напоминает задачу все более глубоко проникновения в значение стихотворного произведения. Алан переоткрывает свои бессознательные желания и страхи, которые сделали его больным в первую очередь, и повторно переживает их в отношениях с аналитиком, где они заново оживают. Здесь аналитик помогает ему узнать о них, какими бы пугающими и неприятными они ни были, а не изгонять их в бессознательные слои психики. С помощью аналитика Алан может понять то, как он прореагировал на травматические события своего детства, он может узнать и понять, кем он стал и начать ощущать большую свободу быть самим собой, менее одолеваемым страхами совершения убийства и насилия в отношении любимых объектов.
КТО ПАЦИЕНТЫ?
Алан искал помощи от своей агорафобии, серьезных проблем с едой и депрессии. Он страдал долгие годы и получал психиатрическую помощь во время кризисов. Если бы вы познакомились с ним, вы бы, несомненно, признали, что он домосед и имеет лишний вес, и все же вы бы также уважали его за знания, ум и многочисленные достижения в творчестве. Только он и его близкие знали о его личных страданиях и психических мучениях.
Франк, мужчина 20 с лишним лет, вступил в стадию взрослости, но эмоционально чувствовал полную неспособность справляться с миром работы, ответственности и взаимоотношений. Он получил образование графического дизайнера, но не мог коммерчески применить свои таланты. Когда он рисовал, он обсессивно вовлекался в свои проекты, ощущая себя «втянутым» в них. Он функционировал ниже своего потенциала, оставаясь младшим сотрудником. Часто он обнаруживал, что его охватывали романтичные фантазии или бешеное навязчивое недовольство. В другое время, его одолевала паника или ужас, и ему приходилось умерщвлять себя чрезмерным алкоголем, чтобы иметь возможность быть в состоянии выдерживать это. В отношениях он отчаянно и собственнически держался тех женщин, которые часто жаловались на отсутствие поддержки с его стороны. Неизбежно эти отношения распадались, как только подходило время проявить участие. Он чувствовал, что его жизнь спускалась вниз по спирали, как будто бы он смотрел через стекло на то, как его друзья продвигаются по работе и начинают жить семейной жизнью.
Для такого человека как Франк психоанализ обеспечивает безопасное, надежное пространство, в котором отраженные кошмарные страхи, вызванные процессом превращения в дееспособного конкурентного сексуально активного живого взрослого, могут быть названы, увидены и поняты. Франку помогли справиться с тяжелыми, но волнующими реальностями взрослой жизни.
Назима, 16-летняя девушка, не смогла вернуться в школу после каникул в средине года. Она слишком боялась других девушек. Ее родители забеспокоились и отвели ее в центр помощи подросткам. Оказалась, что Назима чувствовала спутанность по мере становления подростком и боялась того, что происходило в ее голове. Ее страх превращения в сексуального взрослого был настолько велик, что она вынуждена была оставаться ребенком, застывшей во времени и привязанной к своей матери. После первичной помощи в центре, которая дала ей надежду, она пришла в анализ.
Для Назимы и других молодых людей, которые ощущают подростковое развитие как невозможный переход, анализ предлагает путь понимания мыслей и чувств, заставляющих молодого человека ощущать полное безумие и безнадежность будущего. Во многих случаях это способ предотвратить суицид или длительное психическое заболевание. Без анализа такие как Насима вступили бы в период взрослости, отщепив свою взрослую сексуальность, и вынуждены были бы жить ограниченной и полной фобий жизнью; ее способность любить, многочисленные таланты и амбиции оставались бы скрытыми и невостребованными.
Приемные родители Мэри захотели помочь ей, когда ей было 7 лет, из-за ее частых и непредсказуемых приступов вспыльчивости, импульсивности и общей неуравновешенности. Мэри противны были любые изменения, и она была склонна к необдуманным действиям. Она плохо владела своим телом, постоянно наталкиваясь на вещи и падая. В удрученно состоянии она яростно нападала на себя, расчесывая кожу, разрывая одежду и хватая себя за волосы. Она скучала по друзьям, но общение давалось ей с трудом. Ей необходимо было управлять другими детьми и быть в центре внимания. В случае фрустрации она могла наброситься на них. Она была приветлива со взрослыми, не будучи в гневе, и часто казалась довольно-таки непристойно сверхдружелюбной с малознакомыми взрослыми. Она всегда ненавидела оставаться в одиночестве, и отделение на ночь была практически невозможно, что приводило к сложным укладываниям спать и беспокойству для всех.
Мэри удочерили, когда ей было 4,5 года. Ее родная мать сама имела очень тяжелое детство и была зависимой от наркотиков. Она провела пол года в психбольнице незадолго до того, как Мэри исполнился 1 год. Все это время Мэри переходила из рук в руки среди друзей и родственников без постоянного опекуна. Это было первое из многих нарушений в жизни Мэри. Вскоре после того, как мать выпустили, социальный работник передал ее социальным службам из-за сомнений по поводу способности матери заботиться о ней. Имелись разные причины беспокоиться за Мэри в то время. Одним из факторов было то, что сожитель матери был достаточно агрессивен. Имелись свидетельства того, что он, хотя и не бил саму Мэри, но регулярно нападал на мать в ее присутствии. Вскоре после передачи Мэри социальным службам, за ней установили особый уход и затем, когда ей было почти 3 года, ей назначили воспитателей-опекунов. 18 месяцев спустя она была помещена в приемную семью. Надежная и терпеливая забота ее приемных родителей помогла Мэри немного освоиться, но ее угнетенное и тревожное поведение сохранялось, оказывая все большее давление на нее, ее родителей и все семейные отношения.
Встретившись с Мэри впервые, ее терапевт увидел маленькую девочку с большими черными кругами вокруг глаз, которая непрерывно говорила довольно пустые фразы и часто зевала. В конце их первой встречи Мэри спросила терапевта, наденет ли она ту же самую одежду в следующий раз. После второй встречи она выразила беспокойство о том, что забыла, как выглядела ее терапевт. Мэри предложили интенсивное лечение 5 раз в неделю.
Поэтому на вопрос «кто пациенты?» мы можем ответить, что это широкий круг самых разных людей: дети, подростки, молодые люди и взрослые. Это люди, которые приходят к пониманию, что им нужна помощь; осознающие важность прохождения довольно длительной терапии; способные думать и рефлексировать. В случае пациентов-детей, это дети, чьи опекуны могут взять на себя труд поддержать анализ, приводя их на встречи последовательно в течение долгого времени.
Это люди, чей внутренний мир вмешивается в их развитие, не давая им испытать всю полноту радости и вовлеченности во внешний мир; люди, чья способность к творчеству, игре и отношениям любви серьезно пострадала. Некоторые очень больны, другие — в меньшей степени.