Постоянная тревога

Чувство тревоги и беспокойство в определенной степени вполне нормальны и присущи нам как человеческим существам с момента нашего рождения. Еще младенцами мы подвержены столь многим новым переживаниям, которые должны быть включены в нашу психическую жизнь, что это делает младенчество и детство решающим временем в нашем развитии.

Когда же мы становимся немного старше, люди могут спросить нас: «Сколько вам лет?»

Сколько вам лет – для чего? Скажем, если вам только 3 года – это немного. Но с момента рождения вы уже достаточно взрослый, чтобы умереть! Разве это само по себе не мучительно?

Следовательно, чувство тревоги становится одним из привычных спутников для каждого человеческого существа. Это то, что мы называем «реальной тревогой».

Но когда эта эмоция может быть названа беспокоящей или даже нарушающей наше нормальное состояние?

Когда она возникает автоматически, без предварительного сигнала или знака, и сметает все наши защиты, оставляя с чувством беспомощности, которое в свою очередь вызывает другие эмоции, как например фрагментация, дезинтеграция, распад, отсутствие почвы под ногами, слабость и даже пустота.

Одно дело иметь обычные тревоги, но совсем другое – быть постоянно расстроенным из-за неприятных ощущений беспокойства и дискомфорта. Они нападают на человека в любой момент, неожиданно, вызывая всевозможные симптомы, начиная от простых или сложных торможений, которые могут нанести вред повседневной деятельности, до жутких, болезненных ощущений дезинтеграции себя самого.

Чаще всего люди пытаются автоматически объяснять свою боль, отыскивая мотив; это то, что психоанализ называет «рационализацией» – попыткой сделать боль более переносимой, уйти от исходной болезненной ситуации. Но чаще всего таким образом обнаруживаются лишь вторичные причины. Реальную причину следует искать с помощью некоторой «разговорной работы» в рамках психоаналитических или психотерапевтических отношений, которые могут вскрывать некоторые «загадочные» факты, лежащие в основе проблемы.

Есть много причин для постоянной тревоги – одни легко постигаемы, доступны для лечения и быстро исчезают вследствие его, другие же обнаруживаются на более глубоком уровне или остаются надолго «запертыми» внутри личности без специального лечения. Все они потенциально «понятны», и важно обнаруживать их, чтобы не позволить развиться в психическую боль, выражающуюся на органическом уровне, что встречается довольно часто.

Вполне ясно также, что существуют чувства и реакции страдания и тревоги различной силы, в зависимости от образования и жизненного опыта человека, а также от отношений в родительской семье.

Иногда сильная тревога организуется в самые разные симптомы, такие как фобии и фантазии о телесных заболеваниях. В других случаях тревога остается несвязанной, дремлющей в ожидании бессознательной причины, запускающей какой-либо срыв. Но если появляется опасность физического повреждения, то тревогу необходимо быстро лечить.

Когда психический симптом получает оформление, как в случае фобий или даже зависимостей или навязчивостей, начинается борьба против этих симптомов. Это становится самой важной целью, которая требует достаточно большого количества энергии, забирая у человека потенциальную силу и ресурсы.

Любая тревога, будь то реальная тревога, от которой возможно освободиться и наладить жизнь, или автоматическая или травматическая тревога, заставляющая человека чувствовать, что у него нигде нет душевного покоя, – всегда и со всеми, вне зависимости от того, что человек предпринимает для ее предотвращения, – она оставляет страдальца беспомощным, и все попытки справиться с ежедневными трудностями и делами остаются тщетными.

Что же такое предлагает психоанализ? Возможно, это шанс смягчить или облегчить такую боль и даже избавиться от страдания – просто выстоять.

Лечение со специалистом-психоаналитиком в течение некоторого периода времени позволит найти корни тревоги и/или воссоздать ее символический смысл, даст возможность восстановить утерянные психические ресурсы. Это может принести реальное обогащение, а также чувство полноты и здоровья, открывая новые возможности воспринимать жизнь с удовольствием.

Постоянная депрессия

ОСОБЫЙ ВЗГЛЯД НА ДЕПРЕССИЮ

Отчаяние, беспомощность, безысходность… Эти слова часто используются, когда мы говорим и пишем о Депрессии. Знаменитое выражение Черчилля «черная собака» получило известность благодаря наглядности образа. Пациенты с депрессией часто говорят о «черных дырах» – это словосочетание (заимствованное из мира физики) передает то же ощущение темноты, но вдобавок и свойство застревания, разрушения всего, мира, где никакой свет не может появиться. Депрессия включает эту особую безнадежность – чувство, что никогда не будет никакого света: как «света», чтобы видеть, так и «света» для облегчения тяжести.

Психоаналитики зависимы от языка, которым пациенты описывают в доступных словах и фразах свое страдание от депрессии. Наш язык, однако, иногда неадекватен задаче описания чувств в нашей душе. Страдание – это более сильный термин для душевной боли. Душевная боль? Да, боль такая же реальная, как и физическая. Старый термин «меланхолия» пытался уловить это.

Боль «депрессии» может принимать много форм: усталость, безнадежность, беспомощность, отчаяние, необъяснимая грусть, отсутствие интереса, отсутствие желания, чувство пустоты, бесцельность и другие.

Нам всем комфортно с той частью нашего мозга и психики, которая занимается арифметикой, вспоминает, мыслит и т. д. Но отношение к той части души, которая болит, не такое легкое дело. Почему и как болит чья-то душа – это гораздо труднее понять.

Часто можно услышать фразу, что мы страдаем от «психической боли». «Психическая боль» – это когда болит наша душа. Такое состояние очень отличается от головной боли. Нам знакомо, и мы достаточно легко используем корень «псих» в словах «психиатрия» и «психология», и возможно менее легко в словах «психотерапия» и «психоанализ». Но старания психоаналитиков направлены на то, чтобы скорее учиться языку у своих пациентов, как и определениям, на что похоже их чувство страдания от депрессии, – и если слушать достаточно чутко и достаточно долго, можно обнаружить, почему человек в депрессии.

Когда депрессия обрушивается на индивида, только реальные отношения, которые устанавливаются с аналитиком, могут открыть, что происходит в душе человека и каково его переживание собственной жизни.

Если же душевная боль и страдание не укладываются в легко осознаваемые модели, то требуется более долгий разговор и более внимательное выслушивание, пока боль человека не станет лучше понимаемой как клиницистом, так и пациентом.

Это требует времени и терпения. Часто трудно найти адекватные слова, и описание возможных причин вызывающих страдание депрессивных чувств часто болезненно само по себе.

Давайте допустим, что есть некоторые относительно легко осознаваемые наборы симптомов в депрессии, которые хорошо поддаются медикаментозным или когнитивным техникам – но как быть с другими?

Психоаналитический клинический опыт предполагает, что эти «другие наборы симптомов» укладываются в две группы: депрессии утраты и депрессии не обладания чем-то. Утраты и лишения: родителей, детей, супругов и других важных родственников; потеря работы или самоуважения; потеря мобильности или даже частей тела в результате болезни или несчастного случая. В нормальном случае, мы должны пройти период горевания и скорби по нашим утратам, но слишком часто, горевание и скорбь усложнены смешанными чувствами, и тогда боль становится «подпольной» и подрывает наше благополучие.

«Депрессии утраты» часто трудно идентифицировать, потому что по многим причинам они являются слишком болезненными для немедленной проработки. Это делает их замаскированными и скрытыми от осознания – не обязательно осознания как «фактов», но осознания их значения для нашего страдания. Чуткое слушание со стороны клинициста необходимо, чтобы помочь провести связи между появлением депрессивных симптомов и предшествующим эпизодом важной утраты. Порой многие маленькие или большие утраты случаются в короткий промежуток времени, что в совокупности может превышать нашу способность переварить их.

«Депрессии не обладания чем-то» являются проблемами, охватывающими более длительные периоды времени – в состоянии депрессии находится целая личность: возможности жизни не могут быть использованы и потенциал не может быть реализован.

Юношеский суицид – трагический пример такого нереализованного потенциала – часто включает интуитивное чувство отчаяния, безнадежности и иногда отвращения к себе, которые часто не могут быть ясно выражены. Другой пример – «кризис середины жизни», как назвал это британский психоаналитик Р. Мани-Кёрл, – перелом, связный с болезненным осознанием того, что половина жизни прожита и завершение ее неизбежно. Во всех таких случаях понимание может привести к облегчению страдания, и конечно оно предлагает нам лучшую перспективу.  Снова-таки отношения, которые развиваются в анализе, – это средство, обеспечивающее возможности для изменений в предыдущем саморазрушительном поведении или депрессивном переживании.

Необходимо адекватное количество психоаналитических встреч (сессий), чтобы попытаться понять и затем проработать проблемы. Что значит «адекватное»? Число варьируется от одного человека к другому. Но для начала понимания депрессии и ее дальнейшего исчезновения потребуется достаточно времени, чтобы у психоаналитика появилась возможность выявить различные стороны этого тяжелого состояния и появилась надежда на изменение в ходе психоаналитического процесса.

Постоянное недовольство жизнью

Довольно необычной причиной, по которой некоторые люди нуждаются в лечении, является переживание постоянного неудовлетворения жизнью: такие люди чувствуют себя пустыми, скучными или даже нигилистичными. У них может присутствовать опыт нескольких неудовлетворительных отношений или же общие проблемы с установлением каких бы то ни было отношений вообще.

Они часто обнаруживают, что не получают удовольствия от своей работы и не имеют надежды на улучшение этой ситуации.

Они могут не считать себя находящимися в депрессии, хотя разделяют многие черты с людьми, которые могли бы быть диагностированы как депрессивные: недостаток удовольствия, плохой аппетит, тревожный сон, недостаток удовольствия от сексуальных отношений, низкий интерес к чему бы то ни было. Таким людям может быть даже поставлен диагноз клинической депрессии и назначены  антидепрессанты.

Что бы ни вызывало это хроническое неудовлетворение, оно не исчезает под воздействием антидепрессантов. Лежащие в его основе причины и их объяснение можно постичь только в контексте аналитически направляемых терапевтического отношений, в которых текущие переживания человека, так же, как и его прошлый опыт, исследуются в ситуации безопасности и конфиденциальности.

Это потребует времени – и мужества! – но дает надежду, что удовлетворение жизнью и цель лечения могут быть достигнуты.

Проблемы зависимости

Проблемы злоупотребления психотропными средствами и других «зависимостей» являются, к сожалению, весьма распространенными и принимают много разных форм. Злоупотребление алкоголем – это наверно наиболее распространенная форма, но использование и злоупотребление легальными наркотиками – так же, как и злоупотребление запрещенными наркотиками, – проблемы не менее серьезные.

Бесконтрольность в азартных играх также может рассматриваться как зависимость.

Когда люди думают о «зависимостях», им не сразу приходят на ум расстройства питания, или зависимость от «шопинга», или от секса – в качестве форм зависимости.

Тем не менее все эти типы поведения, которые являются нормальными в приемлемых границах (то есть не приносящими вреда), могут рассматриваться как зависимости, когда они выходят из-под контроля. Проблема в том, что «страдающий» зависимостью чаще всего жестко отрицает вредоносную природу своего поведения, и груз осознания его последствий обычно ложиться на плечи кого-либо из близких людей. Ответственность ложится на того, кто может так же сильно страдать от вызываемого зависимостью вреда: быть в опасности (из-за алкоголя или наркотиков), терять деньги (из-за игровой зависимости,  «гемблинга», как назвал это расстройство известный американский психоаналитик Р. Гринсон), страдать из-за происходящих с человеком личностных изменений (практически при всех зависимостях) и других форм.

Партнеры и дети алкоголиков и других зависимых людей принимают главный удар их расстройства. Сотрудники по работе нередко сталкиваются с тем же.

В нашем обществе практически каждый человек – начиная с профессионалов сферы здравоохранения, политиков, министров, полицейских, судей до бывших зависимых индивидов и просто людей на улице – имеет свое собственное мнение по поводу зависимостей: эти мнения колеблется от понимания зависимости как «медицинского расстройства» до рассмотрения ее как «моральной слабости».

Психоаналитики отличаются тем, что считают все формы зависимости потенциально понимаемыми!

Если мы сделаем небольшое, но важное изменение в слове «зависимость», заменив его на «навязчивость», то сможем поставить вопрос, почему люди бессознательно принуждаются к неправильному использованию алкоголя, наркотиков, азартных игр, еды, шопинга и др.? Чтобы контролировать неприятные и невыносимые чувства, связанные с их личной историей. Таким извращенным способом они лечат или утешают себя путем злоупотребления этими – в других случаях нормальными – средствами и действиями.

Мотивированный человек, который хочет быть достаточно смелым, чтобы объяснить – вместе с профессиональным аналитиком – причины своих «зависимостей», почти наверняка столкнется с пониманием того, что «приводит его» – или на самом деле вынуждает его – к такому, в конечном счете чрезвычайно саморазрушительному поведению. Психоаналитики считают, что осознание того, что было ранее бессознательным, приносит как ощущение большего благополучия, так и надежду на изменения в поведении – и это первые шаги на пути к выздоровлению.

Психологический смысл данного зависимого поведения значительно различается от одного человека к другому. Поведение может иметь символический смысл, или же оно может быть видом смещенной активности. Оно может служить заменой других важных потребностей или же служить деструктивной цели. Все это конечно истощает возможности человека.

Проблема всех форм зависимого поведения заключается в том, что все они слишком легко лишают человека необходимости думать о себе. На самом деле зависимость – враг мышления! Слишком легко напиться, удариться в веселье и разгул, попасть в затруднительное положение и т. д. Настолько легко, что идея психоаналитического исследования проблем весьма сомнительна, пока человек  находится под активным влиянием своей склонности. Период детоксикации или «трезвости» часто считается желательным для того, чтобы появилась возможность психоаналитического лечения.

Тем не менее понимание действительно дает надежду на некоторый сознательный контроль над ранее «таинственными» силами, влияющими на поведение. Кроме того, психоаналитические отношения освещают многие важные аспекты личных проблем и дают надежду на контакт с ними.

Комбинация смелости пациента и мотивации, вместе с компетенцией психоаналитика, дают надежду на освобождение от навязчивых аспектов любых зависимых расстройств.

Расстройства питания

Расстройства пищевого поведения являются сегодня весьма распространенными, почти эпидемическими. Несмотря на все достижения женщин в плане свободы быть теми, кем они хотят быть, культурное требование быть стройными и хорошо выглядеть привело к большим несчастьям для многих, кто считает трудным постоянно соблюдать диету. Были отмечены следующие признаки: острое беспокойство, депрессия, низкое чувство собственного достоинства, злоупотребление пищей и/или голодание. Таблетки для похудения, мочегонные средства и слабительные, курение сигарет часто используются, чтобы похудеть, так же как пластическая хирургия и липосакция. (Хотя большинство страдающих – женщины, многие мужчины сегодня также находятся  под этим давлением.)

Психоаналитическое исследование может позволить вам понять бесчисленные причины, которые заставляют поддаваться этим культурным требованиям, не только нездоровым, но и зачастую физически невозможным. Вместе с психоаналитиком вы можете исследовать скрытые и часто бессознательные корни потребности соответствовать требованиям и не выделяться из толпы. Вы можете исследовать диапазон своей «оральности», значение еды, начиная с младенчества, индивидуальную историю материнского и другого воспитания, стремление «быть любимым» или ощущение себя «нелюбимым», принимаемым или отвергаемым. Вы можете понять свою «анальность», значение еды как чего-то удерживаемого или устраняемого, и вашу раннюю предрасположенность к негативизму и/или потребности в контроле над вашими физическими проявлениями. Образцы пассивности или бунтарства устанавливаются очень рано. Вы можете изучить здоровую или не очень здоровую историю отношений с противоположным полом в контексте отеческой или материнской любви и одобрения (которая часто связана с восприятием себя «толстым» или «худым»). То, что Вы делаете, чтобы заслужить любовь, сформировано ранее в отношениях с родителями, в ощущении себя любимыми ими, и в том, как они находят Вас желанными и привлекательными. Это относится к первым годам жизни, а так же к бурному периоду подросткового возраста.

В психоанализе дается возможность исследовать свои чувства и фантазии по поводу аналитика, чтобы лучше понять, что повторяется здесь из ранних отношений и что продолжается в ваших отношениях вне аналитической ситуации. Психоаналитики полагают, что расстройства пищевого поведения имеют непосредственное отношение к бессознательным фантазиям о получении любви от других, удерживания их внимания, чтобы заставлять их смотреть на ваше тело для создания его целостного образа. Кроме того это может быть выражением гнева на значимых других.

Цель психоаналитического обращения состоит в том, чтобы позволить Вам найти здоровые физические и психологические решения для своей жизни.